Гауптвахта

Я, конечно, не могу утверждать, что при штабе оная имелась. Но «посидеть» на губе нам всё же однажды пришлось.
Зимой дело было. Снег пошёл. Много снега выпало. Причём снег этот был первым. А значит, был он, что называется, «липкий». Конечно же, тут же было затеяно строительство крепости. От катания комьев на газонах перед штабом, в нашем внутреннем дворике, оставались уродливые следы и мы, дежурным, были препровождены вглубь территории – к автопарку. Была там большая площадка. Не плац. А что-то типа внутренней стоянки. Днём она пустовала. Вот там мы фортификационные работы и развернули.
Потом, конечно, начался штурм и интенсивное, говоря военным языком, боестолкновение.
И надо же было дневальным у ворот автопарка вступить с нами в перестрелку. Ну, скучно было ребятам, а потом ведь тоже мальчишки же, по сути. И начался бой. Солдаты довольно быстро поняли опрометчивость содеянного, и попытались было скрыться за дверями дежурки. Обстрел не прекратился, но в ход пошла «тяжёлая артиллерия». Дежурка подверглась обстрелу заледенелыми комками, использование которых допускалось только для закидывания «неживых» объектов. Дабы исключить травматизм.
Мы военно-гарнизонные дети даже в совсем малом возрасте понимали разницу между лёгким и тяжёлым вооружением.
Ну, стёкла и посыпались. В том числе была разбита и стеклянная табличка около двери дежурки. С надписью «МО СССР В/ч …… Автопарк», или что-то вроде этого.
Тут-то нас сразу и повязали. Тех, кого, конечно, успели похватать.
Вызвали дежурного по штабу. Тот долго разбираться не стал. И коротко приказал:
- На губу!!!
Ну, нас и привели. Я всё-таки, так подозреваю, что в караулку. У двери стоял вооружённый солдат, а в комнате, куда нас поместили, были решётки на окнах и дверь с окошечком. Что-то типа нар или скамеек тоже имелось.
В комнату вошёл военный. Дядя Коля (?). В руках он держал толстую тетрадь, и вид имел грозно-важный. Мы было загалдели, что мол … и ваще … Но нас не удостоили вниманием и прикрикнули:
- А ну тихо!
Потом ручка упёрлась в грудь ближайшего:
- Фамилия? Имя?
Спрашиваемый опешил. Дядя Коля был ближним соседом и прекрасно знал. И фамилию, и имя.
- Дядя, Коля, ты чего … - было заканючил, не желающий признаваться, но встретившись глазами с суровым дядиколиным взглядом, заробел.
- Повторяю! – голос был строг и чеканен:
- Фамилия? Имя?
- Ну, эта … и прозвучало чистосердечное признание.
Дядя Коля аккуратно записал в журнале названное, и громко, практически по произнося слова по буквам, продолжил:
- Умышленная порча … он продолжал записывать, как-бы под свою же диктовку… государственного имущества, нападение на суточный наряд…. И после многозначительной паузы, сопровождаемой внимательным осмотром преступника, прозвучало уж совсем запредельно строгое:
- Встать!
Тот, естественно, вскочил.
- Десять суток! Хлеб и вода! Прогулки запрещены!
Приговорённый рухнул на скамейку, а дядя Коля деловито ткнул в следующего:
- Фамилия?...
И процедура повторилась. С каждым. Потом дядя Коля вышел и громко лязгнул засов. Мы ошарашено молчали. На шутку это уже совсем стало непохоже. А когда в комнате погас яркий свет, и засветилась синяя лампочка над дверью, то и совсем стало уныло. Кто захлюпал носом. Не прошло и пяти минут, как ревели мы все. Ну, что с нас взять-то было? Отловили то самую мелюзгу. Все еще дошкольного возраста были.
Я не могу сказать, сколько это продолжалось. Нам тогда показалось, что целую вечность. А на самом деле, наверное, не более минут пятнадцати – двадцати. Пока повызывали отцов, которым на руки нас и передали.
А дядя Коля поплатился!!! Снег то завтра не растаял. И снежки летали в его сторону ещё долго. И частенько случалось, что метко.
А неча из себя большого начальника строить и карандашиком тыкать….
Вот такие тогда были времена. Когда все ещё были живы….
© ИВАН ИВАНЫЧ