За что в КГБ разрешили расстрелять Евгения Леонова.

После «Донской повести» стало понятно, что Леонов может сыграть всё. Режиссёры, один за другим, стали звать его в свои проекты. Популярность артиста росла с каждым фильмом. А после выхода на экраны «Джентльменов удачи», страна сошла с ума. У служебного входа в театр, поджидая Леонова стояли толпы. Ему буквально не давали прохода. Когда он приходил в ресторан, к нему выстраивалась такая очередь за автографами, что актёр не успевал пообедать. Советские люди совсем не ощущали дистанцию. Могли кинуться к любимому актёру обниматься, или начать теребить его за ухо. «Ухо, ухо приклеено, не трогайте!» - отшучивался Леонов.

Он всегда с пониманием и добротой относился ко всем.
В народной любви его раздражало только одно. Настойчивость в предложениях выпить. Ну так уж устроен русский человек, что хочет показать радушие и уважение любимому актёру, непременно угостив его выпивкой. А Леонов не пил. Но во внимании он не отказывал никому и никогда. И однажды его безотказность привела к большому скандалу.

Реклама и скандал
Через несколько лет после того, как Евгений Леонов перешёл в театр Маяковского и блистал там в любимых зрителями ролях, однажды он пошёл в магазин «Рыбы». Его так хорошо знали и любили. Продавщицы в тот день были возбуждены. К ним ехало телевидение снимать рекламу магазина. А тут как раз зашёл знаменитый Леонов. И его уговорили совершенно бесплатно постоять за прилавком три минуты на камеру. Леонов отказать не смог. Но если в постоянной занятости артиста в кино, худрук театра Андрей Александрович Гончаров относился снисходительно, то увидев своего артиста в рекламе – не выдержал. «Народный артист. Может ему денег не хватает? Может мы ему мало платим?» Конечно, такого оскорбления при всех Леонов стерпеть не смог и в 1974 году перешёл в театр Ленинского комсомола под руководством Марка Анатольевича Захарова. И до того в популярный театр теперь и вовсе не попасть.

А Леонов страдал...
Кто что, а как играть любящего отца, Леонов знал точно. Подрастающего сына Андрея, он обожал. Но подросток всё время от излишней опеки отца отмахивался. Считал, что он всё может и умеет сам. Даже на улице старался идти в нескольких метрах от знаменитого родственника. Так его тяготила отцовская популярность. А Леонов страдал. Его семья, Ванда, Андрей были для него всем.

Когда артист впервые прочитал пьесу Вампилова «Старший сын», он понял, что очень хочет сыграть Сарафанова. К счастью, режиссёр, Виталий Мельников, собиравшийся экранизировать пьесу, почувствовал, что лучше Леонова, роль отца, который сначала обретает потерянного сына, а потом выясняется, что всё это был жестокий розыгрыш, не сыграет никто. «Я к нему подошёл», - вспоминает режиссёр, – «И сказал: «Старший сын»? «Да», - Тут же ответил Леонов. И всё, вот и все договорённости».

«Надо, чтобы меня расстреляли»
Ещё одна история – в каком-то смысле жизни и смерти Леонова – была связана с Олимпиадой-80. Как раз в дни её проведения снималась сцена расстрела Афанасия Бубенцова из рязановского фильма «О бедном гусаре замолвите слово». Расстрел по сценарию, как помните, был фальшивый, но персонаж Леонова всё равно должен был умереть. Сцена должна была сниматься на Воробьёвых горах (тогда Ленинских), всё было готово, но из-за Олимпиады Воробьёвы горы объявили стратегическим объектом, там пролегала марафонская трасса. Съёмку, само собой, запретили. Тогда директор картины Борис Криштул поволок Леонова в КГБ. В кабинете на Лубянке генерал и трое в штатском дар речи потеряли, увидев во плоти «пасть порву, моргала выколю». Для них это было как явление Христа. Леонов, по обыкновению, начал что-то стеснительно бормотать себе под нос и вдруг выдал: «Извините, надо, чтобы меня расстреляли». Генерал, опомнившись от такого заявления, пошутил, что мы, мол, не прокуратура, но разрешение дал: «Расстреливайте на здоровье!» – а потом достал из ящика стола фотографию Леонова в зэковской майке и попросил автограф. Евгений Павлович написал: «Спасибо за то, что разрешили меня расстрелять».

Между жизнью и смертью
За всю свою карьеру, Евгений Леонов не сорвал ни одного спектакля. Ни один съёмочный день не был из-за него отменён или перенесён. Он выходил на сцену больной. С температурой, с воспалением лёгких. Так было и тогда… Когда театр в 1988 году был на гастролях в Гамбурге, артист сильно кашлял. И после спектакля, врачи, подозревавшие воспаление лёгких, всё-таки настояли на поездке в больницу, чтобы сделать рентген.
Это решение спасло ему жизнь. В больнице артисту стало плохо. У него случился обширный инфаркт, и он пережил клиническую смерть. Только то, что вокруг были медики, которые среагировали мгновенно и его тут же подключили к аппарату искусственного дыхания, спасло ему тогда жизнь. Шестнадцать дней он находился в коме, между жизнью и смертью. Когда в Германию прилетела жена Ванда, врачи сказали ей звать мужа обратно на землю. Услышит – вернётся. И он услышал.

Ни один зритель в тот вечер билеты не сдал.
Через четыре месяца актёр вернулся на сцену. Но времени ему было отведено уже не много. Спустя пять лет, 29 января 1994 года он собирался в театр, на знаменитый спектакль «Поминальная молитва» и вдруг упал. Его не стало в одну секунду. Это был первый раз, когда из-за артиста Евгения Леонова, точнее из-за его отсутствия, спектакль отменили. Ни один зритель в тот вечер билеты не сдал. Несколько часов простояли люди на морозе у театра со свечами в руках.
Артиста похоронили на Новодевичьем кладбище в Москве.